Абсолютно случайно фотограф Сергей Борисов получил в руки видеокамеру. Это была самая простая VHS-ная видеокамера, которая в итоге попала и ко мне. Я стал с ней играть и понял, что это изумительный инструмент. Мечта новой волны. Тогда все мечтали о долгих планах. А тут 3 часа у тебя сама по себе льется пленка – недискретный мир. Вот это чувство, что у тебя в руках – твоя собственная голова, когда ты можешь, не расставаясь с самим собой, превращать окружающее пространство в текст, –это поразительное чувство я пережил сразу же, впервые встретившись с видеокамерой. Я пережил ее не как новейший, а как архаичнейший инструмент, как возможность проявить наружу льющуюся непрерывность речи, отражающую недискретность мира.

Это было поразительное чувство. Из него возникла необходимость не просто фиксировать действительность, а преобразовывать ее в тот потенциальный текст, который там заключен. И тогда мы создали компанию, которая называлась Всемирный Театр Театр Видео. Вместе с этой компанией начали писать роман и назвали его «Сумасшедший принц». В это название было привнесено много смыслов. Само имя «Театр Театра» было попыткой соединить московскую и петербургскую культуру того времени. В какой-то степени сумасшедшее начинание. И мы их соединили ненадолго, мы будто из двух городов создали один – Москва-Питер. И этот город живет сейчас в нашем видеоромане – один город и одна культура.

«Принц»… Тогда – это все-таки было очень давно – для меня была важна история европейского эзотеризма. У тамплиеров, в целом ряде других европейских посвящений «принц» – это особого рода стадия, стадия развития посвященческого сознания. Я тогда именно через это разбирал «Гамлета» – как посвященного. Только принц стал сумасшедшим, потому что посвящение свихнулось, с ним что-то произошло в ХХ веке, оно перестало исполнять главную свою обязанность – передачу традиции. И вот из этого чувства сумасшедшего принца, который был не персонажем, а каким-то ракурсом отношения с героем, возникло название видеоромана. В съемках тоже был особый процесс: стало понятно, что не сразу снимается текст в виде галлюцинации, а это особого рода отношение спонтанного сознания к действительности, умение провоцировать, говорить с ней, особого рода текстование действительности без заботы о конечном продукте. Вот этот материал в своей свободной жизни был назван «матрица». Это 18, иногда 25 часов, снятых внутри определенной темы. Целое путешествие камеры и актеров, где в латентном виде спрятано множество возможностей, чтобы потом сделать монтаж и выдать вариацию. Таким образом, матрица – это еще не текст, но речь, сохраненная речь судьбы, речь компании, прожитая во всей телесности, во всем времени, во всех усилиях по преображению реальности в новую художественную вселенную. Таким образом писался этот роман.

Всего было снято 20 матриц – с 1986 года по 1993 год. Многие люди, участвовавшие в съемках, уже умерли. Сам я по разным причинам не мог больше смотреть сквозь зрачок камеры. Любой кадр вызывал у меня отторжение, как будто вместо своей я стал проживать какую-то другую жизнь.