"Мастерская индивидуальной режиссуры" Бориса Юхананова показала в "Школе драматического искусства" "Повесть о прямостоящем человеке" - спектакль, в котором актеры в круглых очках и белых костюмах делают гимнастические упражнения и рассуждают о горизонтали и вертикали, на экране появляются эссе о горящих людях и манифесты Театра Радости, одетый в пиджак самоходный динозавр гибнет от столкновения с радиоуправляемым серебристым Porsche, и все это, как ни странно, уместно будет назвать словом "мистерия".

Собственно, это ключевое слово в сегодняшней "Школе драматического искусства" Анатолия Васильева, но спектакль одного из самых известных его учеников любопытен, для начала, в чисто практическом смысле. "Повесть о прямостоящем человеке", кажется, первый опыт Бориса Юхананова, который можно и нужно считать полноценным спектаклем, а не проектом, как прежние "Фауст" или "Сад", пережившие в "Мастерской индивидуальной режиссуры" несколько редакций и нацеленные скорее на процесс, чем на результат, который удивлял обидным несоответствием между обстоятельными теоретическими обоснованиями театральной модели и крайне невнятным воплощением этих теорий на сцене. Иначе говоря, Юхананов-режиссер прежде сильно проигрывал Юхананову-теоретику отчего и сами теории начинали казаться пустословием и доверия не вызывали. "Повесть", между прочим, замечательна еще и тем, что совершенно не требует авторских объяснений, которых у Юхананова, наверное, предостаточно, однако красота и смысл возникают на этот раз не только в голове у режиссера, но и на сцене.

Необязательно, к примеру, знать, что странные движения актеров в белых костюмах называются ботмеровской гимнастикой и что гимнастика эта связана с антропософским учением Рудольфа Штайнера. Эти факты, вероятно, важны для общей стройности замысла, но углубляться в такие подробности нет нужды. Достаточно того, что, говоря о "прямостоящем человеке", занятом поисками утраченной когда-то связи между земной горизонталью и божественной вертикалью, люди в белом изображают эту метафизическую геометрию самым наглядным пластическим образом, ловко балансируя на грани клоунады.

"Повесть" вообще представляется попыткой найти простой и наглядный язык для разговора о самых важных и сложных вещах, и в этом смысле полноправный соавтор спектакля - Оксана Великолуг, девушка в инвалидном кресле, сидящая за ноутбуком в центре выгнутой холмом белой сценической площадки и одним пальцем набирающая на клавиатуре текст, который проецируется на экран и дополняет действия актеров и сценические аттракционы. Оксана Великолуг называет себя "подмастерьем "Мастерской индивидуальной режиссуры" и, несмотря на то что не может двигаться и говорить, хочет когда-нибудь стать режиссером, а пока пишет театральные эссе и манифесты, вдохновленные текстами Антонена Арто и тем, что она увидела в мастерской Бориса Юхананова. Свой будущий театр она называет Театром Радости, и "Повесть", в принципе, объясняет, что это такое. В спектакле Юхананова как-то легко и естественно, за игрой с радиоуправляемыми машинами и самодвижущимися динозаврами возникают и красивые метафоры творчества и свободы, и мистериальный сюжет. Нужно, впрочем, сделать одну оговорку. Анатолий Васильев выстраивает современный мистериальный театр в более точном смысле этого слова. То, что показал в своем новом спектакле Борис Юхананов, будет, наверное, правильнее назвать современным высокотехнологичным аналогом средневекового вертепа - деревянного ящика, в котором куклы на свой лад разыгрывали евангельские истории. Вертепный ящик с божественными интермедиями был, в сущности, тем же театром радости, который придумала за своим ноутбуком Оксана Великолуг. Кстати говоря, чудесный деревянный ящик в виде древней шарманки в новом спектакле Бориса Юхананова тоже есть.