Вопреки прекраснодушной русской пословице мы знаем, что вырубленное топором, по законам материализма. исчезает навечно. Со школьной скамьи помним — с приходом Лопахина (или Лопахиных) на смену звуку лопнувшей струны приходит тупой звук удара по живому дереву. Наверное, где-то в глубине детского сознания остается тоска по вырубленным садам, выкорчеванным деревьям, исчезнувшим, казалось бы, навсегда висячим садам Семирамиды, лицейским кущам, где бродил юный Пушкин, бунинским «темным аллеям»…

Озарение – так можно назвать мысль, осенившую Бориса Юхананова: «А что если этот, стук топоров вовсе не означает гибели Сада? А что если Сад невозможно вырубить? А что если Сад вообще неуничтожим?» Так родилось внутри Мастерской Индивидуальной Режиссуры (МИР) пространство неуничтожимого Сада, пространство бесконечного счастья, в котором обитают не люди, а садовые существа. Миф, эмбрион которого зародился внутри последней пьесы Антона Павловича Чехова «Вишневый сад» пророс в современную культуру, органично соединив в себе самые разнородные виды искусства — театр, параллельное кино, видео, балет, инсталляцию.

C 1990 года артисты-режиссеры МИРа живут, дышат, развиваются, подчиняясь законам вечно эволюционирующего Сада. Эволюционирует все — наполняется новой энергией каждая реплика изначального текста, к уникальным, ручной работы, садовым костюмам постоянно прибавляются новые детали, расширяющие возможности их трансформации, иного прочтения. Сад порождает садовые спектаклики, садовые игры, садовый «Маленький, балет». Миф Сада переплетается с другими пьесами классического репертуара, и в садовое пространство неожиданно проникают герои Фонвизина, Набокова... Завтра Раневская может оказаться Офелией, а Фирс Гамлетом.

Игра в перевоплощение — не только тренинг артистов, но адекватное существование внутри Сада. Актеры подчиняются своим законам игры, далеким от канонических, но близким к сознанию Homo Ludens (человека играющего). Три года жить, существовать в своем собственном МИРе. Это ли не мечта многих, оказавшаяся реальностью для садовых существ? Но не будем забывать о том, что артист-режиссер Борис Юхананов и другие артисты-режиссеры являются не потребителями Сада, а его демиургами. Для того чтобы поддерживать этот уникальный оазис в жизнеспособном состоянии, необходима постоянная работа. Здесь не обойтись без постоянной административной работы, разговоров со спонсорами, ежедневного решения массы финансовых и прочих проблем. Все это выполняется совместными усилиями артистов. Сад должен развиваться, осваивая новые плоскости. Выплески садового мира в пространство нашей с вами жизни происходят постоянно, в самых непредвиденных местах. То это действующая полтора месяца почти в центре Москвы Галерея-Оранжерея, где причудливые объекты соседствуют с окнами в Сад, — видеомониторами, на экранах которых постоянно идет действо, а актеры разыгрывают сцены из «Вишневого сада», то это пропитанные садовой тематикой балеты Санкт-Петербургского «Маленького балета» — «Цикады» и «Три грезы», то мистерия в Кратове.

О последней чуть подробней. В течение трех дней и двух ночей артистами был проведен уникальный лабораторный опыт – жизнь «садовых существ» в реальном саду. Разыгрывались садовые спектаклики, поставленные самими артистами, — в МИРе каждый артист может в любую минуту оказаться режиссером; зародился садовый оркестрик; играли сцены из «Вишневого сада» … Через несколько месяцев один из участников проекта нашел книги, из которых узнал о существовании популярной в начале века идее строительства городов-садов. В России такой город-сад планировалось построить в подмосковном местечке — Прозоровской. Легкий холодок пробежал по спине нашедшего фолиант, когда он узнал, что в тридцатые годы Прозоровская была переименована в Кратово. Так артистам стала сопутствовать садовая магия.

Если наш читатель представляет себе артистов МИРа как погруженных в книги и философские изыскания бледных немощных юношей и фанатичного вида девушек, давно уже забывших ароматы живых цветов, то читатель ошибается. Садовая магия не убивает, а воскрешает все живое. Ироничное отношение к себе, скоморошеские проделки и пародия неотделимы от жизни, а значит — и от Сада. Пронизанный ироничной улыбкой, героями-пересмешниками – балет «Три грезы»; сам Юхананов, которому черные байронические одежды не мешают состроить в объектив видеокамеры самую непотребную физиономию, — все они «живее всех живых». Пространство мечты — Сад. Миф, не рождающийся из бесконечных постмодернистских заимствований и заигрываний с действительностью, а свободно развивающийся из глубин нашей памяти. из глубин жизни…

В нашем изменяющемся мире САД — это стремление к общности, которая определяется не принадлежностью к одной социальной или какой-либо другой прослойке, а жизнью в одном мифологическом пространстве, которое существует совсем рядом с нами, уверенными в неуничтожимости Сада, и так невообразимо далеко от тех, для кого трогательная Раневская и сумасбродный Гаев навсегда растворились в стуке топоров и падающих деревьев.