А сначала я могу спросить, почему так важно?.. Почему вот вы приехали, потратили время какое-то, почему вы задаете эти вопросы? Это просто очень необычная форма, поэтому мне как-то нужно правильно отстроиться. Просто мое отношение к этой книге, оно может быть немного личное, потому что я очень давно и очень хорошо знаю Борю, и эта моя безграничная симпатия к человеку, да, она может как-то управлять тем, что я думаю о книге. В этой связи я могу говорить более… В общем мне надо понять, как мы говорим об этом.

Отстраиваться абсолютно не нужно, потому что как раз интересны подлинные впечатления от прочитанного, пусть они даже будут где-то сопрягаться с симпатией к Борису Юрьевичу. С одной стороны, для меня эти беседы – некоторого рода урок, интервью о книге – новый жанр для меня. В этом разговоре интересно мнение и то, как отражается личность, та или иная, через книгу человека, который… в принципе, почти все, с кем я беседую, знакомы с Борисом Юрьевичем. В принципе, все эти материалы, собранные в текст, составленный из интервью разных персон, могут быть предложены издательствам, или же читателям, например.

Просто я-то не искусствовед, человек, в принципе, не образованный в этой области, поэтому, ну, как я воспринимаю книги, которые читаю? Как просто читатель и иногда как режиссер, человек, который думает о драматургии, с точки зрения драматургии. Иногда, если мне нравится текст, я в профессиональном смысле задумываюсь о его потенциале – обо всем. От «Моментальных записок» у меня ошеломление, честно говоря, потому что текст очень хороший, он очень литературный, он очень красивый. Мне даже жалко вообще вам эту книжку возвращать обратно. Мне хотелось бы, чтобы она у меня была, но я понимаю, что это невозможно, что это почти единственный экземпляр. Но на самом деле, я бы боролась за эту книгу, чтобы она была на моей полке, потому что к ней интересно возвращаться, ее хочется перечитывать снова и снова. Этот текст – это как стихи. Со стихами же невозможно так: один раз прочел: «OK, хороший сюжет» – и поставил. Стихи хочется перечитывать, и здесь та же история, потому что это стихи в прозе. Текст не сюжетный, а очень эмоциональный. Он описывает какие-то состояния природы, людей, души главного героя, и очень хочется бесконечно погружаться и хочется читать не спеша, в отличие от многих книг, про которые говорят «я проглотил за одну ночь». Здесь это абсолютно неправильно, невозможно. Наверное, так. Никакое скорочтение просто невозможно к этой книге, ее нужно читать очень медленно, вдумчиво, как читают поэзию.

Я пыталась думать, вот как мыслит редактор, которому приносят этот текст. Редактор же он не как я сейчас, он будет оценивать ее как торговец, которому нужно продать товар, а вот смогу я продать кому-то этот товар? Или, наоборот, от ее обаяния, которое бесконечно, будет стараться абстрагироваться, закрыть все это, сказать: «Да, хорошо, о чем там эта книга? Как ее позиционировать читателю?»

Мне кажется, что в этом тексте есть концепция очень мощная. Вот интеллигентный мальчик, который попадает в армию, это почти какой-то гайдаевский… Это мощная концепция, если обострить конфликт, драматургию, то можно дальше сделать сериал, фильм. Но мне этого не надо как читателю, я могу эту книгу читать и так, мне хорошо и без этого. Там абсолютно все на месте, но, с другой стороны, редактор, наверное, мог бы хотеть, чтобы текст был больше адаптирован, как мебель адаптирован, чтобы читателю было удобно следить за сюжетом. Мы не знаем, кто эти персонажи, которые появляются бесконечной вереницей и исчезают куда-то. Хочется, чтобы было поменьше героев, чтобы все реплики были раскиданы на ограниченное число персонажей, чтобы был какой-то внятный конфликт, внятная кульминация… При этом там есть очень сильная история, которую причем я знала раньше, мне рассказывал Борис, я всегда помнила, когда читала этот текст, о том, что жена, вот эта вот его жена, она ему изменяет пока он в армии. И я… читаю сто страниц, триста, четыреста, пятьсот, и думаю, боже мой, так он, наверное, не использует эту мощную тему. И вот где-то там на шестисотой странице, наконец, и появляется такая глава, когда на героя сваливается великое несчастье, и приезжает эта жена, и значит, она ему это сообщает. Но это я уже знала, чего ждать, поэтому читала и переводила между строк, понимала, о чем идет речь. И мне кажется, что, не зная этой истории, можно прочесть и даже не понять, что произошло, потому что в книге это красиво отведено в тень, но при этом это очень мощная драматическая история, которую, конечно, можно доставать и доставать бесконечно. Можно было сначала задать отношения с этой женой, какую-то переписку, из этих писем что-то становится понятно, что есть любимая женщина, ребенок, вот… Тем более, что там есть какой-то момент, когда герой отправляется в гости. Он куда-то может уехать, но вот он едет смотреть на ребенка. Он, Никита, приезжает в эту семью, это какие-то иногородние люди, из какого-то другого города… из Питера, неважно. И вот они говорят, шутят: «Богатая невеста будет из Москвы», – понятно, что это семья, которая думает, видимо, вот в такой парадигме. Для них вот этот вот герой – это богатый, благополучный, элитарный мальчик, москвич, для вот этой вот супруги, для Насти.

Собственно, это и есть история про его дочку.

Да-да, конечно, правильно, я и говорю, что эта жена, Настя… Получается, что для нее этот Никита – кем же он для нее был? Он для нее был мальчиком из Москвы. И это понятно из слов мамы Насти, которая говорит, уже про Софушку, ну, нет, нам не нужен жених из Питера, у нас теперь будет богатый жених из Москвы для Софушки. И вот этого всего абсолютно нет в романе. Вот нет этого человеческого мощнейшего сюжета, он там происходит, на самом деле, за кадром. Потом, конечно, когда Настя изменяет ему с отчимом… это такая громоподобная вещь, которая очень деликатно преподнесена. Понятно, что из этого можно выжать ее потенциал, это можно размотать. Опять же, эта история может как-то разворачиваться дальше. Настя решила, что отчим – это еще более хороший жених из Москвы, чем ударенный на всю голову Никита. Там же еще бабушкина квартира упоминается однажды, которая достается там какому-то брату, но, на самом деле, в какой-то момент там может поселиться и Настя.

Ну, короче говоря, всего этого в романе нет, но я считаю, что все это могло бы там быть. В этом есть какой-то такой драматургический потенциал. Это если читать между строк.

Возвращаясь к самому тексту, он бесконечно красив, он льется. Его читаешь, он льется, как какой-то поток, вспенивается, взлетая в поэзию. Снова возвращается в прозу. Что еще вы хотите услышать?

Вы как-то могли бы определить – условно я употребляю это слово – жанр? Можно ли назвать это дневником, или как-то по-другому?

Да нет, это такая литература с большой буквы, внежанровая, по-моему, совершенно. Ну да, дневник – ближе всего, конечно.

Эта игра с записью, когда герой говорит о том, что здесь и сейчас он фиксирует реальность, пытаясь не допустить туда какую-то рефлексию. Он получает отзвуки от природы, от каких-то людей…

По поводу природы интересно, что герой настойчиво говорит о своих эротических переживаниях, связанных с природой. Такой не очень понятный для меня момент, но явно он как-то прослеживается. Сначала мне казалось, что это какая-то неотрефлексированная тема. Потом он уже рассказывает какому-то другу, знаешь, вот я иду по лесу, вот березки, они меня гладят, одна за бедро потрогала. Вот если это облако, то это как женщина, которая возлежит где-то. Видно, что все эротические чувства у героя почему-то к природе, никак не к Насте, по крайней мере. Там все женщины как-то так отстраненно, а вот природа, как природа. Я не знаю, почему это так сделано. Действительно, как дневниковая запись, которая ни во что не должна превратиться, никак она не доигрывается. Но меня это интриговало. Мне все время казалось, что должно что-то произойти еще.

Сюжетная линия, фабула в тексте очень размыта, ее сложно вытащить. У Вас получилось ее отследить? Или это и есть отношения с Настей, которые окружены еще и армейским контекстом со всякими коллизиями и переживаниями?

Нет, конечно. Там отношений с Настей как раз меньше, чем хотелось бы. Нет же никаких писем, ничего. Мы вообще не очень понимаем, как он к ней относится изначально, как она к нему относится. Как-то вдруг так – раз, эта Настя приезжает и говорит ему об измене. Конечно, там больше всего про состояние души, настолько сосредоточенной в этих своих тончайших душевных переживаниях – они у него на первом плане. Следующим уровнем – отношения с социальной средой, в которую он попал. Это мощнейший конфликт, потому что мальчик из интеллигентной семьи, рафинэ такой, попадает, собственно, в жизнь: вокруг него жлобы, которые совсем далеки от его интересов. Он потом сбегает оттуда. Ведь, когда его накрывает вся эта история с Настей, он сбегает в самоволку на три дня и оказывается в среде, которая… вдруг на последних страницах раскрывается та среда, которая его. До этого момента мы не знаем, кто он такой. Нам остается только догадываться, что этот человек не из провинции, такой москвич, читающий, интересующийся искусством, ставит какие-то постановки к праздникам, значит, чем-то таким он занимается – к искусству близкий.

Опять же, если это назвать сюжетом, – отношения с социальной средой – то, конечно, они намечены пунктиром. Никакой драмы, никакого мощного конфликта не происходит. Там нет какой-то страшной дедовщины, которую ждешь от армии. Там выражение есть где-то в начале «я стою на тумбочке». Я же не была в армии… если бы я жила в Израиле я могла бы быть в армии, мне всегда казалось это прекрасным – израильская женская армия. А здесь я читаю, вот человек был в армии. Как там в этой армии? Я ничего не понимаю, он же не описывает, где происходит, что, как, какие-то обрывочные диалоги, я не понимаю, кто говорит эти фразы, от кого они приходят, куда они уходят – кто все эти люди. Очень редко появляется какое-то описание места. Некая ленинская комната… Я не знаю, как она выглядит, я никогда не видела ленинскую комнату, я бы очень хотела узнать о ней подробнее, что это за место, что там происходит. Так вот, в какой-то момент он пишет, вот, значит, стою на тумбочке. Я думаю, о, боже, ну вот, собственно, его мучают, он стоит на тумбочке, его заставляют стоять. Потом я поняла, что это просто некое дежурство, т.е. там нет никакого ужаса, никакого кошмара. Где-то кто-то кому-то там бьет морду время от времени, или происходят какие-то стычки, но нет такого кошмара, который ждешь от романа про армию.

Так что, как такового сюжета там очень мало. Это читается не ради сюжета. Это не сюжетная литература. Это в традициях каких-то битников, в традициях Берроуза, Керуака, какие-то такие варианты. Хотя упоминаются классики, Толстой, но, на самом деле, это проза, проистекающая от битников.

Вы видите читателя для этой книги сейчас?

Я в этом вообще ничего не понимаю, честно говоря, я не маркетинговый человек, я не могу просчитывать аудиторию. Мне реально трудно. Я могу очень круто ошибиться.

Вообще с точки зрения маркетинга – не акцентировать на времени. Это не 80-е… В принципе, там к этому времени вообще мало что относится. Почему это не может быть современным романом?! Он, с какими-то небольшими корректировками может быть вневременным. Это было тогда, это сейчас… Хотя, с другой стороны, там есть и обаяние времени. Но, может быть, убрать все, что необязательно там. Там есть такие фразы «это был такой-то год». Ну и что?! Это никак не привязано ни к чему. Если эту фразу выкинуть, мы просто лишний раз не будем думать, что это было когда-то давно в 80-е, которые мы уже не помним и не понимаем. Большинство людей тогда и не жили. Но я могу ошибаться, может быть, как раз наоборот этот роман прочтут те, которые служили в армии в 80-е, и, может быть, таких людей больше, чем тех, которые в 80-е годы в армии не служили. Просто если бы это было вневременное совсем, тогда понятно, что роман про армию, значит, ага, наверное, каждый будет читать, кому эта армия как-то интересна и близка. Но мне было интересно именно по тем причинам, что у меня нет шансов быть в армии и мне бы хотелось это себе очень живо, ярко представить. В принципе, очень красиво передана среда через какие-то неожиданные вещи, буквально через описание воздуха, запахов. Там никогда не бывает просто описания. Всегда через что-то, через какой-то прием новый описывается происходящее.

В общем, с точки зрения литературы, я думаю, эта книга интересная, и ее, конечно, стоило бы издать. Ее просто полезно было бы читать тем, кто интересуется литературой, потому что она как-то развивает. Она необычная. Это не какое-то такое чтиво, которое сейчас появляется на прилавках лоханками, которое, на мой взгляд, не уму не сердцу. Оно может быть или не быть. А это хорошая литература.

Такой технический вопрос. Какие-то элементы оформления, графического строя книги не смущали, не вызывали сложностей в восприятии?

По-моему, все прекрасно.

И все-таки, возвращаясь к герою… Какие отношения у Вас с ним возникли во время чтения, т.е. была ли отсылка к настоящей персоне, спрятанной за именем Никиты Ильина, или ткань романа все-таки захватывала, возможно, предлагая иные диалоги?

    Ткань романа, конечно, меня очень захватывала. Я, действительно, не могу ответить на этот вопрос, потому что я знаю Борю и очень ему симпатизирую, или потому, что этот герой реально обаятельный и т.д. Даже если бы я не знала Борю, но, имея именно это образование, которое я имею (опять же Борино), понятно, что мне ментально герой близок, и я ему сопереживаю, я слежу, волнуюсь за него. По-моему, он объективно вызывает симпатию, объективно приятно, что он хороший вроде мальчик. Как-то очень тонко, ведь он же не говорит каких-то проникновенных монологов, типичных таких идей поехать в провинцию преподавать, или что-то, что свойственно русской интеллигенции. Но он все равно вызывает симпатию, он приятный.

Хорошая книга, хорошая. Мне бы хотелось, чтобы она была издана. Я не знаю, я сама общалась с издателями два раза по e-mail'у, и у меня сложилось впечатление, что это очень неприятные женщины, которые реально, как продавцы, очень жестко так: «Это мясо нехорошее, мы не возьмем. А принесите нам не это мясо, а другое мясо. Еще у вас есть?» Я волнуюсь. Конечно, мне очень бы хотелось, чтобы этот роман дошел до читателя, и как этому помочь, я, действительно, не знаю.

Мне еще нравится, как стихи существуют в тексте. Это необычно, как-то органично сделано. Они как-то не вульгарно возникают. Сам по себе текст таков, что в нем красиво располагаются стихи. Так очень легко взлетает язык и превращается из прозы в поэзию. Иногда это может быть белая поэзия, даже не понимаешь, стихотворение сейчас читает автор, или просто это запись дневниковая, и он сам не расценивает это как поэзию… Ну, в общем, красиво. Я даже себе отмечала какие-то страницы.

Еще интересно, что он к концу романа, несмотря на то, что ему 20 лет, он только в армии отслужил, он становится старым, и это очень чувствуется по прозе, по самим стихам, которые в финале, по каким-то словам. Там даже есть стихотворение такое в финале, как бы от старика, ну, вот я теперь пожил, что хотите, то и думайте, я свое прожил – вдруг, неожиданно. Это красиво, когда за два года человек проживает целую жизнь.

А как Вы думаете, куда исчезает Никита? К финалу вопрос.

Уезжает. Я порадовалась за героя, что он уехал. Понятно, что такому человеку, если бы он остался, было бы несладко. Хорошо, что он уехал, сапоги свои выкинул, истоптал эту форму. Не знаю, я разделяю это чувство. Мне оно понятно.

Вот на странице 348 (Указаны страницы домашнего издания романа – Прим. ред.) очень красивое стихотворение в прозе, например, которое мне хотелось бы перечитывать, если бы у меня была эта книга. Начинается страница то ли стихотворением, то ли дневниковой записью.

В общем, я очень благодарный читатель. Мне очень понятно, близко, мне понравилось.

 

Дополнения:

Сколько раз я слышала жуткие рассказы про армию, а тут светло и просто – просто рабство. Рабы, которых используют на работах по благоустройству империи.

Действие романа могло бы и в наши дни происходить. Не считая отдельных моментов, таких как ленинская комната. Даже я уже не очень представляю, что такое ленинская комната. Поэтому интересно, какая она и что в ней делают. Это же культовое место? Хотелось, чтобы какие-то мрачные ритуалы делали. Из текста возникло понимание, что это место, где герои произносят проникновенные монологи и задают друг другу странные вопросы.

Прекрасный контраст рабского образа жизни и поэтичного мировосприятия Никиты. «О, этот летний ленивый шепот листьев зеленых...» Замечательно.

На 42 странице появилась догадка, что это про то, как мальчик впервые попал в жизнь. Напомнило роман «Возмущение» Филиппа Рота, про мальчика из ортодоксальной семьи, который изо всех сил пытается избежать армии. Он поступает в колледж, отлично учится, но совершенно не принимает ханжеской морали профессоров, не находит друзей среди студентов. В результате он гибнет в армии. История про разный менталитет.

Я не поняла из текста где служит герой, что за место? Какое оно? Также не всегда ясно, кто говорит реплики.

На 72 стр. понятно, что герой начинает пропитываться армейской жизнью. Хочется больше понять, какой он был – до этого. Т.к. мы застаем его в процессе, хочется контраста. Хочется знать, что был за человек.

 

Красивые моменты, когда герой начинает думать по-газетному. Но, иногда, еще прорывается поэт.

Вот живет герой, в голове которого газеты и программа «Время» постепенно доедают поэта.

Мальчик, которого мучили «деды», будет сходить с ума, сам станет «дедом» и кого-нибудь мочканет в конце. Салагу, гниду москвича, например.

Вот такое посвящение души.

Возникает догадка, что среда заест героя. Но эта догадка оказывается ложной.

 

Никита ничего о себе не сообщает. Только самые общие сведения. Он описывает мир вокруг себя, нейтрально, без отношения. И по описанию мира мы догадываемся, что за личность на мир смотрит.

Только один раз неожиданно проскальзывает: «Вернулось стадо. Пожрало». Видимо он не был с остальными в этот момент. До этого Никита беседует с грузином, симпатичным парнем, который хорошо относится к нему. И остальных он начинает видеть как стадо. Только один раз в тексте такой острый контраст. В остальном отношения с сослуживцами у героя нейтральные. Такое впечатление из текста.

 

«Мне иногда кажется, что Бог внимателен ко мне...» – супер!

«Заступать на тумбочку», «стоять на тумбочке» – я не понимаю, что это значит. Сначала подумала, вот они армейские издевательства: его заставляют стоять на тумбочке! Его назначили руководить, а над ним издеваются – ставят на тумбочку. Он стоит и думает о своей девушке...

А потом поняла, что это что-то типа дежурства.

 

Трудно разобраться тем, кто не был ни в армии, ни в пионерском лагере.

Например: стр. 89 «по форме 2» – что это значит?

Я хотела бы побывать в армии. И начала читать с жаждой узнать: ну, как же там? Помечтать о том, как бы это было, если бы была женская армия. Если бы у меня была возможность оказаться в такой ситуации...

Я хотела бы больше описаний обстановки, больше подробностей отношений между людьми.

Но автора интересуют наброски впечатлений, он не погружается в материю. Старается не трогать руками.

За сто страниц я так и не поняла в каких войсках служит герой.

 

Несмотря на присутствие в тексте размышлений о Толстом, это ранний Берроуз, который старается подумать о Толстом.

 

Стр. 84 – опечатка на 6 стр. сверху «и идеале» вместо «в идеале».

Стр. 116 – автор представляет происходящее как сказку про Дракончика, которую он рассказывает своей дочери.

Стр. 134 – наконец, выясняется, что действие происходит в Подмосковье на станции «Трудовая».

Стр. 138 – «Товарищ Майор, давайте послушаем дождь» – прекрасная сцена! Очень понравилась! Не знаю, имеет ли значение, что мне понравилась. Но мне понравилась. Через нее весь текст открывается. Юность, поэтическое видение жизни и солдафонщина, банальность старших. Это во все времена работает!

Иногда становится обидно: почему действие происходит в 80-е. Почему не сейчас? Зачем нужно указание времени? Это отдаляет героя от читателя.

Стр. 142 – не понятно, у кого член распух? Беспокоит, что дальше было с этим человеком.

Стр. 151 – что значит «отбивать стрелочки»? Что делал парень, который сошел с ума? Он хотел откосить или действительно помешался?

Стр. 152 – кого били в сортире? Или это не важно?

Стр. 156 – опечатка 11 строчка сверху «честь» вместо «часть».

Со стр. 170 повествование раскаталось. Очень хороший язык. Колоритно. Забирает с собой. Армейская среда объемная, ощущается даже воздух. Многое передано через запахи. Интересный прием.

Когда автор говорит о природе, он всегда настойчиво ассоциирует ее с женщиной. Но есть непонятный момент:

Стр. 187 –  «Лесок вдалеке. Хочется нарвать для него букет из берез!» Для кого? Для леса? Он ведь сам состоит из берез?

Текст объемный, наполненный образами, атмосферой, но мешает фраза со стр. 188 «Если бы я продолжал свой фильм, то...» При чем тут «если бы фильм»?

 

«Белеет мой парус, такой одинокий...

– Смирно!!!» – здорово!

 

Стихи прекрасные: стр. 204, 214, «Мы люди...», стр. 230.

 

Когда появилась кошка, я сразу стала беспокоиться за ее судьбу. Потом и Никита стал беспокоиться. Я видела однажды, как гастарбайтер трахал кошку.

Как в тексте возникает очередной вопрос Никиты «не видели кошку?», меня выбивает надолго. Начинаешь уже не только за кошку беспокоиться, но и за героя.

 

Потрясающее качество текста. Литературность! Не перестаю удивляться. Любовь автора ко всему сочится через текст. Любовь, летящая над всем, легкая, хрустальная, чистая как воздух. Как это удается при описании казарменной духоты?!

 

Образность! «Мохнатое солнце придавлено облаком...» Вау!

 

Про оперу. Отличный монолог «Юрок и опера». Стр. 241.

 

Бесконечность персонажей, пестрота реплик. Размытые места действия создают эффект абсурдистской пьесы, где персонаж появляется, чтобы бросить одну реплику и исчезает.

Автору сюжет не нужен, чтобы высказаться.

Развитие героев, проработка характеров и другие приемы организации текста, существующие во многом для того, чтобы увлечь читателя, сделать текст удобным, превращают литературу в мебель. Здесь этого нет.

 

Этот роман невозможно прочесть залпом. Его, как «Моби Дик», хочется читать долго, растягивая удовольствие.